"конец. В 2012 не выживет никто"... (не верится мне в предсказания от Ванги) Я всё, Я абсолют, Я бог, Я царь, Я..что? наверно, крышка от пустой консервной банки. 8 апреля 2011
О где же ты, моя звезда? Мне свет твой заслоняет Солнце, Что через узкое оконце И ночью светит, иногда. Ну, где же ты, моя звезда? Куда ты от меня пропала, Твой цвет холодного металла. Я без тебя сгорю дотла. О, где же ты, мой светлый друг? Ты далеко на небосклоне, Но верю, Солнце станет вдруг Одной из звезд в твоей короне
спроси меня, как выдержать гору, навалившуюся на плечи. я покажу в ответ Титана, что держит мир. спроси меня, почему день короче, чем вечер. пока идет, цени дневной эфир.
спроси, отчего твоя ночь так длинна и бессонна и нет покоя в утреннем коротком сне. я покажу того, кто прокаженных видит сонмы и, здоровый, страдает вдвойне.
спроси, почему одному остаться так страшно, пока в соседней комнате спят. спроси, зачем, когда, отчего и, важно, за что он был распят.
спроси? вопрос задать не сложно. спроси? ответ не будет строг. спроси, пока это возможно. ответы не придут без ног.
Нам не страшен прилив и не страшен салют, мы совсем не боимся ночей. Обернись и увидишь ты в волнах уют, обернись - в небе море свечей.
про немирный атомне бывает писем некрасивых, не бывает ласковой грызни, и не любят странных и спесивых, гордецов, участников резни.
подавайте песни всем да пляски, подавайте кушать да запить. не нужны раздоры нам и дрязги, их в столовские стаканы не разлить.
ими сумки и авоськи не наполнить, ими радость и удачу не спасти, их нельзя на бис певцам исполнить, только хорошенько потрясти.
ведь ругаться можно только матом про такой совсем_немирный_атом.
читать дальшеа я думаю - мне наболело чуть пониже крошащихся легких. рассыпается все мое тело, сотрясаясь от спазмов коротких.
кровь давно застоялась внутри, по сосудам и венам не хочется ей бежать или даже идти.
разрушается все мое тело, сотрясаясь от спазмов коротких. мне, наверное, все надоело и повыше, и ниже, и вглубь моих легких.
а это должно было быть в сборнике "Цирк" по 2ne1Музыка становится громче, когда девушка выходит на арену, оказываясь в кругу яркого света, она кланяется несколько раз, поворачиваясь в разные стороны, и окончательно забывает, где выход. Встает на давно сломанные подъемы, которые только обиженно хрустят, и делает несколько шагов, показывая зрителям гибкость стоп. Ей не нужны пуанты, чтобы стоять на кончиках пальцев, пытаясь отыскать в музыке нужный ритм. Она запрокидывает голову назад, прогибаясь в спине, и встает на мостик, чтобы затем перенести весь вес в руки, подняв ноги вверх. Посредине широкого круга света она похожа на солнечные часы. Тень от тела падает на семь часов. В этом костюме неприятно, Минзи чувствует себя так, будто на нее надели змеиную чешую – так плотно все сидит. Но он все равно кажется ей очень красивым, только люди со своих мест не могут понять – что за полосы видны под тканью, будто там спрятана веревка. Сгибает локти, чтобы упереться головой в пол, и разводит ноги в шпагат, почти касаясь пальцами голых ступней красного покрытия арены. Сейчас она просто демонстрирует гибкость, подготавливая зрителей к другой части выступления. После нескольких кувырков и прыжков музыка становится тревожной – оркестр нагнетает атмосферу, царапая смычками струны скрипок. Сейчас каждому в зале кажется, что он слышит тихое шипение позади себя, но на самом деле, оно раздается прямо перед ними. Минзи застывает вся, раскинув руки в стороны, и видно, как под костюмом начинают Девушка останавливается на носочках, словно перед ней разверзлась пропасть, делает пару взмахов руками, чтобы не упасть. Музыка стихает, когда одна из змей кусает ее, заставляя пошатнуться и упасть. Свет выключается ровно на секунду, а когда снова появляется – на арене нет никого, словно и не было девушки и ее змей. Никогда не было.
читать дальшеЧерин с самого детства любила лошадей. Они казались ей самыми красивыми на свете (разве что сшитые самостоятельно игрушки лучше них), с потрясающей лоснящейся шкурой, по которой так приятно провести рукой. Поэтому, когда Черин попадает в Цирк, совершенно неудивительно, что ее назначают работать с лошадьми. Быстрый голоп или важное гарцевание - неважно, она сможет научить животное всему. Это будто живет в ней, позволяя находить подход к каждому отдельному зверю. Но иногда мы натыкаемся на такие преграды, через которые не перебраться. Когда в Цирке появляется новый Конь (причем именно появляется, никто не знает, откуда он взялся), девушка радуется поначалу.
читать дальшеты будешь верить в меня? я не буду. попробуй на песке отыскать мой след. я взял у жизни большую ссуду, проценты выплатить силы нет. нет сил на паперти побираться, нет сил молиться и умолять, я должен вроде (уже) бы сдаться да на коленях ползти/стоять. да только я не гожусь на это, я рос в деревне, в глухом краю посредственностью с душой поэта, которую, похоже, продаю. эй, подходи! смотри, ещё теплится, живёхонька, красива, хороша! ведь у поэта не душа, а птица! певучая душа.
всё равно никому она не нужна, налегке пройду жизнь мою. вот такого рожна я задаром её отдаю.
иногда я думаю, что некоторые вещи надо бы пояснять, потому что это ж я мыслю странными логическими цепочками, остальным они не всегда ясны. и... получается, что под ссудой подразумевается та самая душа, жить с которой больше не представляется возможным. мол, когда ты мелкий клерк, а душа твоя требует свершений, проще избавиться от неё, чем.. ну.. приложить усилие. относительно первых строчек... гг у нас не очень хороший поэт, поэтому он в себя и не верит, он не хочет стараться (побираться, то есть по крупице тренировать свой зачаток таланта, ползти на коленях к тому же смыслу относится). потому и последние строчки такие, слог становится проще, просторечное слово, сбитый ритм - мол, всё, конец.
настроение - это как одна из граней кубика-рубика, что никогда не будет собран. вот, например, красный цвет - любовь, желтый - счастье, зеленый - тоска, синий - печаль, но у этого кубика цветов намного больше, чем у обычного, поэтому его невозможно собрать не то что полностью, даже одну грань невозможно. поэтому мы так часто не можем сказать, какое именно у нас настроение.
Почему мы видим Луну только с одной стороны?давно, когда Луна была еще совсем маленькой и иногда могла отлетать от своей мамы Земли, с ней произошло кое-что ужасное. она влюбилась. иногда, совсем редко, ей удавалось увидеть Солнце, но Земля тут же закрывала его от дочери, оберегая ее холодную поверхность от жгучих лучей. но Луна Любила и не могла быть далеко от Солнца. и как-то раз, когда от взгляда матери ее закрыли тучи, она облетела округ нее и отправилась к своему сияющему возлюбленному. но чем ближе Луна приближалась, тем сильнее становился жар. она так и не смогла даже поговорить с ним - брызги пламени обожгли ее поверхность, оставив страшные раны. Луна вернулась назад, чтобы больше никогда не улетать от Земли, и повернулась к ней той стороной, где было меньше всего ожогов. поэтому мы всегда видим Луну только с одного бока - менее пострадавшего от любви.
страсть- это тлеющие угольки. когда все люди жили на Севере, где круглый год было очень холодно, то всегда разводили огромные костры и просто грелись. но никак не могли согреться внутри. тогда кто-то из самых смелых мужчин вытянул из костра красный уголек и проглотил его. он вдруг содрогнулся весь, а щеки его порозовели, человек возвестил громким голосом, что больше не мерзнет, и остальные люди тоже стали глотать угольки. только после этого, ведомые страстью они и смогли отвоевать у зверей и богов плодородные земли для себя и своих детей. с тех пор и повелось, что каждый человек рождался с угольком внутри. вот только раздувать его или нет - каждый решает сам.
Как появились Белые Ночи?давным-давно, когда день длился ровно столько же, сколько и ночь, на земле среди людей жили и многочисленные боги. и был у одного из людей маленький Любопытный Сын, с которым однажды случилась беда. на дороге от дома до озера стояла старая избушка Бога-Рассказчика. Бог этот был стар и страшен, оттого, что больше никто не хотел слушать его сказки и не приносили на алтарь его храма подношения, тогда он решил заманить ребенка в лес, чтобы свести его с ума своими рассказами в качестве мести всем людям. одел он шкуру овечью и стал разговаривать с Сыном, уводя его глубже в чащу. наступает ночь и Мать Любопытного Сына беспокоится, спрашивает у людей, куда запропастился ее ребенок, но никто не может дать ответ. тогда она идет к Богу-который-все-Знает и просит его, поднося лучшее вино из запасов. Бог рассказывает женщине, где ее Сын, но говорит также, что она никогда не найдет его в лесу. Мать мечется от Бога к Богу, прося хоть как-то помочь, но большинство из них уже так стары, что не могут даже ответить ей, превратившиеся в каменные статуи. но один Бог еще жив, он соглашается ей помочь. его зовут Богом Сострадания. он поднимается высоко в небо, прямо над лесом, и раскидывает руки в стороны, всем сердцем желая помочь. его кожа начинает плавиться и падать на землю маленькими кусочками, кости трескаются и крошатся, пока, наконец, от него не остается только светящийся маленький шар из светлых чувств. но потом пропадает и он, оставляя после себя Белую ночь. Мать бежит в лес и находит своего Сына и мертвого Бога-Рассказчика. не знал этот Бог столько сказок, чтобы свести с ума Любопытного Сына. а ночи еще долго были Белыми, напоминая о Боге, который умер от сострадания.
северное сияние- это песни северных женщин, что ждали мужей с Большой Охоты. их ожидание и надежда поднимались в небо и переливались всеми цветами, чтобы мужчины могли найти обратный путь.
эпитафия первая эпитафия появилась после смерти первого поэта. перед самой кончиной он неотрывно пытался сочинить лучшее, как он думал, стихотворение в своей жизни. однако он умер прежде, чем написал последнее четверостишие. поэтому после смерти, когда дух его пробудился на кладбище и увидел, что тело погребено под землей, а сверху возвышается только надгробная плита. то не выдержал и последним своим желанием ангелу, забирающему на небо, загадал написать своё последнее четверостишие прямо на камне.
о воображении или как я решила разнообразить обилие картинок и видео в своём дневнике.
Думаешь, что летишь, но на самом-то деле - падаешь. падать не долго, всего 469 слов Думаешь, что летишь, но на самом-то деле – падаешь; ветер в лицо, и асфальт приближается (что удивительно) неторопливо и величественно. Будто это он к тебе подходит, а не ты падаешь (ускорение свободного падения 9 и 8 метров в секунду – не так уж и мало, но…). На такой высоте даже парашют уже не спасёт, и ты красочно представляешь, как кровавой крошкой рассыпаются кости от удара о землю. Хотя с чего бы им рассыпаться? Где-то здесь нужен пульт, чтобы поставить на паузу и посмотреть на твоё лицо за секунду до встречи с асфальтом. Но это же не кино, и вот ты уже спокойно лежишь на земле, словно всегда лежал. И всё бы хорошо, только перед глазами темнота, а затылок ломается под тяжестью стотонной гири. (Здесь ничего не будет про твои искореженные рёбра и неестественно вывернутые суставы, о них расскажет кто-нибудь другой) И, так как это не фильм, никто не обводит тело белой краской. Зато красная расползается под.
Это, наверное, плохо, но ты просыпаешься не в чертогах преисподней, не перед вратами рая и даже не в чистилище. По оглушительному писку приборов ясно – живой. Надолго ли? В проводах гудит электричество (словно стая приближающихся пчел), а внутри яркой лампы, чей свет жжет через опущенные веки, беснуется жирная муха, сердито врезаясь в стекло. Ждешь укуса, но сознание взрывается от боли, и ты получаешь укус тонкой иглой, через которую тебя накачивают обезболивающим. И ты плывёшь. Нет, летишь. Превращаешься в пчелу и залетаешь в провода, спасаясь от… Естественные враги пчел - шершни? Значит, от шершня. Тебя несёт вперед, превращая в электрическую волну, всё быстрее и быстрее… Щелчок, свет на мгновение гаснет, и вот ты уже внутри лампочки, горишь, как самый яркий из светлячков, и бьешься в стекло; на дне лежит перегоревшая жирная муха. В сотнях её потухших глаз отражаются пластмассовые трубки, тянущиеся к твоему человеческому телу.
В детстве ты чуть не утонул в море (почти не заходя в воду), когда волна схватила тебя за волосы и перевернула вниз головой. И глаза не жгло от солёной воды, только грудь сдавливало от неожиданности, да сотни пузырьков стремились вверх. Ты выбрался из воды самостоятельно, изрядно наглотавшись, конечно, как без этого. От воспоминаний до сих пор во рту появляется горечь, а живот тянет вниз, ближе к земле или ко дну.
Когда ты просыпаешься второй раз, то забываешь, как дышать. Пластмассовая трубка в горле мешает сильнее, чем боль в груди. Ведь дыхание – жизнь, а жить ты хочешь сильнее, чем избавиться от боли. Пытаешься сделать судорожный вдох, но не можешь. Ждешь, когда воздуха перестанет хватать, только не дождешься. Грудная клетка вздымается и опадает с одинаковой периодичностью, и ты чувствуешь подвох, ведь твоё спокойное дыхание куда реже. Внутри стоящего слева прибора гудит ветер, ветер, что надувает твои лёгкие. Теперь от тебя ничего не зависит.
Засыпаешь и снова летишь: может, по проводам, может, вниз из окна, а может, на морское дно. Думаешь, что летишь, но на самом-то деле – падаешь.