не дождавшись кипения чайника, он выключает газ и, обжигаясь о ручку, быстро наливает горячую воду в кружку.
заваренный уже не раз пакетик окрашивает воду в болезненный светло-коричневый цвет.
он достает из холодильника пакет с шоколадными конфетами и, подхватив кружку, уходит в комнату.
на подлокотнике кресла красуются липкие круглые следы от горячего чая, а на включенном телевизоре виден отпечаток руки.
он усаживается, подтянув колени, и ставит на них ноутбук, между клавиш клавиатуры которого застряли сотни маленьких крошек от печенья и хлеба.
мелькают на экране телевизора беззвучные картинки, словно яркий фон.
он ест шоколад, пока тошнота не подкатывает к горлу, привычно набирая в поиске название очередного фильма.
пальцы липкие и оставляют сладкие шоколадные следы на всём, чего касаются.
от первых минут фильма тошнит ещё больше, и хочется сбежать в туалет и сунуть два пальца в горло.
чуть теплый чай заталкивает тошноту обратно в желудок и топит её, оставляя на языке и гортани привкус то ли заваренного веника, то ли сухих макарон.
фантики от конфет отправляются в карман растянутых домашних штанов, встречаясь со своим предшественником - пачкой от чипс. из-под закатанных штанин виднеются заживающие синяки бледно синего цвета.
когда терпеть становится невмоготу, он откладывает ноутбук, оставив на повторе какую-то из песен, звучавших в фильме, и перелезает на диван.
на диване целых два одеяла - пуховое и летнее - и место всего на одного человека. он заворачивается в них, словно в кокон, и почти тянется к своим волосам, чтобы погладить по голове.
но отдергивает руку и прижимает к груди вместе с краем одеяла.
на стене тикают часы. и ничего не происходит.